Россия профукала свой авиапром: удастся ли выбраться из ямы

28 марта 2023 Новости  Нет комментариев

Весь прошлый год российская гражданская авиация пребывала в состоянии яростной борьбы за жизнь. Запад старался ее уничтожить, обложив санкциями, которых не знала ни одна страна в мире с момента появления первых самолетов. Нам закрыли европейское небо, лишили запчастей, обслуживания, страховок… Но наша авиация выстояла и продолжает держаться, несмотря на тотальную зависимость российского авиапарка от иномарок Boeing и Airbus.

Что будет дальше? Насколько нам еще хватит сил противостоять адскому санкционному давлению? Когда Россия пересядет на собственные самолеты, обретя полную авианезависимость?«МК» попытался разобраться в этом, опираясь на мнения ряда действующих специалистов отрасли, поэтому фамилии их не называем.

После введения санкционных запретов у нас в авиаотрасли, как ни странно, оказалось все не так уж критично, как многие предрекали. Апокалипсиса не случилось. Конечно, это стоило титанических усилий и правительству, и всем, кто в стране занимается гражданской авиацией. Включились какие-то внутренние силы на уровне генетической памяти, – русские не сдаются! – и страна все-таки не перестала летать назло всем, кто так старался ее приземлить.

Более того, по итогам года мы даже вышли на очень приличные показатели. На конец 2022 года российские авиакомпании перевезли более 95 млн пассажиров. Годом ранее – 111 млн. Не такое уж серьезное падение, учитывая жесточайшие санкции. Тут, конечно, не обошлось без господдержки – программ субсидирования авиакомпаний и аэропортов на рекордную сумму в 172 млрд руб, что позволило перевозчикам сдержать критический рост цен на авиаперелеты.

Так что в принципе можно даже сказать, что правительство, авиационные власти и наши авиакомпании совершили маленький подвиг, не дав остановить целую отрасль. Но, как известно, за каждым геройским поступком обычно скрывается чья-то халатность, а иногда и прямое предательство.

У нас было именно так. Мы предали свою авиапромышленность, и сейчас за это предательство расплачиваемся.

Купим на Западе?

Еще в 90-х, прикрываясь лозунгом «Россия – великая авиационная держава!», мы отказались от собственных самолетов в пользу Boeing с Airbus. Банкротили российские авиапредприятия. Под видом реформ, уничтожали КБ и заводы, на месте которых теперь красуется элитное жилье.

Этот процесс не остановлен до сих пор, хотя закладывался еще в конце 80-х, во времена горбачевской перестройки.

— Помню, как в 1988 году я присутствовал на совместном совещании министерств гражданской авиации и авиационной промышленности, где решался вопрос, надо ли нам покупать американские самолеты. Затем его же обсуждали в Госплане. Споры были жаркими. Я, конечно, отстаивал позицию, что нам необходимо продолжать строить самолеты, иначе утратим собственные компетенции, окажемся у американцев на крючке и уже не сможем с него спрыгнуть.

Мне тогда особенно запомнилось – резануло по сердцу – выступление сына нашего легендарного летчика Валерия Чкалова. На этих совещаниях он горячо нас убеждал, что необходимо покупать у американцев самолеты Boeing-747, считая это прогрессивным и перспективным делом. Я тогда подумал: слышал бы сейчас его отец…

…То есть уже в 1988-м Госплан всерьез решал, не сколько закладывать новых самолетов, а у кого их купить. А потом пришел Гайдар с установкой «нам не нужен свой авиапром, все купим на Западе». Лившиц, который требовал не допускать российский Ту-204 на авиалинии, а «расширять лизинг передовых образцов иностранной техники».

Ведь если б тогда мы все-таки развернули производство своих самолетов, сейчас не пришлось бы стонать под игом западных санкций, и уже в 2022-м году судорожно реанимировать те же самые советские проекты тридцатилетней давности.

В 2000-х, правда, было несколько попыток сделать что-то свое, но их прикончила история с «прорывным российским» проектом Sukhoi Superjet 100, который сами авиастроители назвали «могильщиком русской авиации». Создававшийся почти целиком из импортных комплектующих под присмотром специалистов Boeing, он добил своих российских конкурентов, например, Ту-334, замкнув средства целого авиапрома исключительно на себя.

Тогда рассказывали, какими уникальными компетенциями при строительстве Superjet 100 с нами поделится Запад. Не поделился. А пока ждали и надеялись, утратили свои собственные. После этого тренд «Запад нам поможет» стал абсолютно превалирующим в отрасли.

Мы, как туземцы, гордились, что «старший брат» подпустил нас к производству своих собственных лайнеров. Российские предприятия, еще недавно целиком строившие свои самолеты, теперь клепали небольшие детальки для западных машин: стойки шасси, килевые балки, кондиционеры, части закрылков…

Зато мозгами наших конструкторов Boeing и Airbus в начале 2000-х попользовались сполна. Они открыли в России филиалы своих КБ, куда подгребали лучшие российские умы, включая молодежь. СМИ писали, что ни Boeing, ни Airbus без России не летают, и более 50% конструкторских работ по созданию их новинок выполнили именно российские специалисты.

Тогда казалось, эта идиллия вечна. И когда в 2011-м под Ярославлем вместе с командой хоккейного клуба «Локомотив» разбился Як-42, даже Дмитрий Медведев – тогда он был президентом – призвал российских авиаперевозчиков покупать зарубежные самолеты. Прямо так и сказал: «Ценность человеческой жизни должна быть выше, чем особые соображения, включая поддержку отечественного производителя».

Оказалось даже не важным, что причиной катастрофы Як-42 следствие признало ошибку экипажа — кто-то из пилотов случайно нажал на тормозные педали во время разбега самолёта при взлете. Президентское слово – не воробей… А он сказал: «Конечно, нужно думать о своих, но если они не способны «раскрутиться», нужно покупать технику за рубежом».

И ее покупали, брали в лизинг, чтоб «раскрутиться». А теперь с этой техникой вынуждены «крутиться» и те, кому в одночасье запретили на ней летать, и нынешнее правительство Мишустина.

Западная ориентация российской авиаотрасли быстро дала свои плоды. Без твердых заказов и стабильного финансирования стал загибаться авиапром. Последней надеждой для него стали Минобороны и ряд госструктур, которым предписано летать исключительно на отечественных самолетах. Но это все были штучные заказы. Они могли лишь поддержать авиапредприятия на плаву, не давая им загнуться сразу и окончательно.

При этом в стране принимались программы финансирования авиаотрасли, шумели авиасалоны, где из года в год высоким гостям с помпой демонстрировали один и тот же апгрейд какого-нибудь советского проекта, под который «пилились» средства. А с высоких трибун, не переставая, звучали рапорты о возрождении отечественного авиапрома – главного приоритета технологического лидерства России.

Так в начале 2012 года отрапортовали, что казанское ОАО «КАПО им. Горбунова» вплоть до 2020 года обеспечено заказами на самолет Ту-214 (тот самый, производство которого, спустя столько времени мы опять планируем разворачивать). Но что стояло за этой статистикой?

Тогда казанский завод ежегодно мог делать максимум по два Ту-214. То есть за 9 лет – всего 16-18 штук. Да и то в основном машины по спецзаказу Минобороны типа Ту-214СУС (узел связи), Ту-214ОН (по программе «Открытое небо») или ретранслятор Ту-214СР.

А Boeing тем временем штамповал машины сотнями. В 2016 году, например, передал заказчикам 748 самолетов, включая самую продаваемую модель Boeing737 — 490 штук! И что в такой ситуации оставалось делать нашим авиакомпаниям? Даже тем, что были не прочь поддержать отечественного производителя. К примеру, авиакомпания «Трансаэро» заказала тогда 10 самолетов Ту-214, а получила всего три. Так что у наших авиаперевозчиков были все основания смотреть на Запад. Собственная стагнирующая промышленность оказалась не в состоянии обеспечить их потребности.

Мы, журналисты, в том числе со страниц «МК», не один год кричали госчиновникам: «Что творите?! Авиапром для России – государствообразующая отрасль! Попадем в зависимость к Западу, кланяться придется всей страной». Нас не слышали. В ответ многозначительно улыбались и свысока ласково журили: дескать, ничего вы, дилетанты, не смыслите в наших грандиозных планах мировой авиаинтеграции.

Помню, как после очередной такой статьи меня пригласил к себе высокопоставленный чиновник в ранге министра, чтобы в личной беседе объяснить (проще говоря, попытаться заткнуть рот), что нельзя так жестко писать о ведущем российском авиаперевозчике. На тот момент он как раз активно пополнял свой парк иномарками, избавляясь от дальнемагистральных российских Ил-96, о производстве которых сейчас вновь зашла речь. Этот большой начальник часа два пытался доказать простому журналисту, насколько плохи и неэкономичны российские самолеты и как в сравнении с ними хороши американские и европейские, за которыми в России будущее.

И вот теперь это будущее наступило. Уже находясь в нем, мучительно задаюсь вопросом: почему мы, журналисты, это будущее предвидели, пытаясь его предотвратить, а высокие начальники о нем даже не догадывались? Неужели все объясняется исключительно уровнем умственных способностей? Подозреваю, что нет. И подозреваю не я одна.

Из разговора с ныне действующим высокопоставленным специалистом авиаотрасли:

— Виноватых в том положении, в котором мы сейчас оказались, очень много. Вообще, в инженерии есть такое выражение – «системная ошибка», ну, или – системный сбой. Какие-то жизненно важные решения прозевало правительство. В авиапроме не нашлось волевых, решительных лидеров, которые могли бы доказать свою правоту руководству страны. Не было опять же системной работы с авиакомпаниями. Словом, всё вместе сошлось, и проиграло отечественное самолетостроение.

— Так не покупали-то почему? Не устраивали технические характеристики, условия эксплуатации…

— Ничего подобного. Просто Запад за свои самолеты давал покупателю хорошие «откаты». Так что одно дело ехать в Сиэтл и получить там процент от сделки, и совсем другое – ехать за самолетом в Воронеж, где ничего не получишь.

То же самое было при создании совместных проектов. Вот зачем, вы думаете, при строительстве Superjet 100 столько всего иностранного использовали?

— Продвигали международную интеграцию. Говорили, что в мире за Superjet 100 уже очередь выстроилась. Да и, наверное, к тому времени многое сами уже не могли сделать.

— А почему тогда элементы шасси для Superjet 100 делал Нижний Новгород, но продавали их «Сухому» через французскую фирму «Мессье-Даути»? Это для чего? Думаю, чтобы отмыть деньги и вывести их за рубеж. И там много чего так делалось.

Поставили, допустим, на этот самолет канадскую систему управления вертолётом, и потом ее долго дорабатывали. На кой чёрт это нужно делать? У меня другого объяснения нет, как только для того, чтоб так же вывести средства, но уже в Канаду. Такие фокусы в результате безбожно удорожили проект. И вот теперь мы снова вкладываем огромные средства в его импортозамещение – другого-то самолета все равно нет!

А тогда был. И не один. Полностью российский уже летающий сертифицированный Ту-334. Или очень приличный Ту-204, удовлетворяющий и по шуму, и по лётной годности всем требованиям ИКАО. Но мы уничтожили и предали свои авиационные проекты, всю свою авиационную промышленность и теперь хотим от нее что-то получить? Клянем и ругаем Запад за объявленные нашей авиаотрасли санкции. Хотя в том, что все именно так произошло, виноваты только мы сами.

…Но дело, конечно, не только в хороших «откатах» и умении западных спецов продвигать свой продукт. Важную роль здесь сыграли еще и рыночные принципы. Мы так рвались в рынок, что не заметили, как авиакомпании в нем оказались раньше, чем отечественные авиастроители.

При строительстве самолетов в СССР главным критерием была безопасность и доступность для среднестатистического авиапассажира. Выгодно – невыгодно, сколько керосина «съедает» двигатель – такие вопросы не стояли. Любые перерасходы покрывались из госбюджета, потому и билеты были дешевыми. Но когда перед авиаперевозчиками в новых, рыночных, условиях встал вопрос получения прибыли, старые советские машины сразу же оказались для них обузой.

Самолеты Boeing и Airbus, в отличие от советских машин, изначально создавались для эксплуатации в условиях рынка, где прибыль от авиаперевозок – главный фактор. Исходя из него просчитывалось число мест, объемы топлива, количество членов экипажа… И если наши машины превосходили западные по многим прочностным характеристикам (что признано в мире), то по критерию выгоды конкурировать с ними не смогли.

Читайте также