Русские народные офшоры: как Россия пыталась создать «налоговый рай»

17 июля 2018 Новости  Нет комментариев

Русские народные офшоры: как Россия пыталась создать «налоговый рай»

Уже осенью в стране могут появиться два «внутренних офшора» — на дальневосточном острове Русский и острове Октябрьский в Калининграде. Банки.ру вспомнил, чем заканчивались прошлые подобные попытки.

Русская Октябрьская революция

В начале апреля 2018 года Минфин США ввел санкции против семи российских миллиардеров и 14 компаний. А спустя несколько дней в СМИ появилась информация, что правительство обсуждает возможность создания в России двух территорий с признаками офшоров — на островах Русский и Октябрьский. Идея быстро перекочевала в законопроект, который могут принять в самое ближайшее время, до конца весенней сессии Госдумы. В итоге «налоговые гавани» откроются для бизнеса уже в сентябре — октябре, заявил глава Минэкономразвития Максим Орешкин.

Впрочем, территории с особыми налоговыми правилами в России уже создавались, а некоторые существуют до сих пор. Чем же «новые» офшоры лучше старых?
«Налоговый рай» по-советски

Строго говоря, офшор — это всего лишь один из видов особых экономических зон. Такие территории со специальным правовым статусом хотели создать еще в СССР. В 80-е годы прошлого века успели прописать только законодательную базу, а так называемые свободные экономические зоны появились в 1990 году. «Очагами» налоговой вольности стали Выборг, Находка, Ленинград, а также семь областей. Региональные власти могли запустить новый режим по своей инициативе. В этом случае они получали право устанавливать льготы для местных предприятий и в течение пяти лет распоряжаться всеми налоговыми платежами. Правда, потом средства в союзный бюджет нужно было вернуть с процентами. Но Советский Союз распался уже в конце 1991 года. После распада СССР свободные экономические зоны стали исчезать с карты страны. Причина — создание законодательно-правовой базы Российской Федерации и систематизация льгот.

Оставался еще один остров налоговой свободы — «закрытые» города. В засекреченных населенных пунктах на тот момент проживало около миллиона человек. Из-за резкого сокращения оборонных заказов экономическое положение таких городов заметно ухудшилось. Но у местных властей появилась опция — дополнительные налоговые льготы предприятиям.

Тем не менее масштаб фискальных послаблений, на которые мог рассчитывать еще «советский» бизнес, не сопоставим с тем, что предложили компаниям в новой, демократической России.
Ингушетия как «русский Делавэр»

Поворотным моментом российской «офшорной» истории можно считать 1994 год. Тогда в стране появилась зона экономического благоприятствования «Ингушетия» (ЗЭБИ). Правительство республики получило право определять порядок регистрации компаний в регионе, устанавливать для них налоги и собирать взносы бизнеса.

Ингушетия стала идеальной территорией для тех, кто желал оптимизировать уплату налогов. Достаточно было открыть в регионе родственную компанию и проводить часть операций через нее. В первый год существования «зона благоприятствования» получила более 500 млрд рублей дохода от зарегистрированных фирм.

Это был исключительно механизм злоупотреблений. «Дыра» для федерального бюджета.

Аппетит местных властей постоянно рос: республиканское правительство распространило льготы даже на те сборы, которые шли в федеральный бюджет. Кроме того, функцию налоговой службы фактически стала выполнять финансовая корпорация «БИН» (главный ее элемент — Бинбанк). Холдинг был официальным агентом правительства Ингушетии по сбору налогов и других обязательных платежей. Такой расклад начал беспокоить Минфин и Госналогслужбу. Ведомства выпускали различные инструкции, чтобы ограничить полномочия местных властей, но к тому моменту бизнес уже умело пользовался существующими лазейками.

Позднее зона экономического благоприятствования «Ингушетия» превратилась в одноименный центр международного бизнеса. Появился закон, регулирующий в регионе работу компаний-нерезидентов. Им предоставили послабления в части регистрации, валютного контроля и информирования регуляторов. Режим можно сравнить с тем, что и сейчас действует в американском штате Делавэр. Иными словами, Ингушетия максимально приблизилась к тому, что называется «внутренним офшором».

Впрочем, это был не единственный регион «на особом положении». К середине 1990-х сформировалась практика создания зон льготного налогообложения в отдельных субъектах. Местные власти заключали соглашения с бизнесом, и в обмен на инвестиции компаниям предоставлялись послабления по целому спектру сборов. Например, инвестиционная льгота по налогу на прибыль. Такой режим, в частности, действовал в Калмыкии и Мордовии. Именно эти два региона потом фигурировали в первом «деле ЮКОСа» — Федеральная налоговая служба посчитала, что компания работала там ради уклонения от уплаты налогов.

Российские «внутренние офшоры» так и не стали приманкой для иностранцев. Фирмы-нерезиденты, которые начали регистрироваться в Ингушетии или Калмыкии, в основном были связаны с российскими бенефициарами. «Это был исключительно механизм злоупотреблений. «Дыра» для федерального бюджета», — полагает партнер Paragon Advice Group Александр Захаров. По его словам, именно поэтому «русский Делавэр» решили упразднить.
Развиваемся на зоне

К середине 2000-х российские власти решили унифицировать практику применения налоговых льгот и отменили специальные режимы, которые действовали во многих регионах (исключение сделали только для Калининградской и Магаданской областей). В 2005 году появился закон об особых экономических зонах (ОЭЗ). Он допускает существование четырех типов территорий, где упрощается ведение предпринимательской деятельности. К 2016 году в России действовали 33 особые экономические зоны. Помимо налоговых льгот, инвесторы могут получить там необходимую инфраструктуру от государства, а также упрощенное регулирование. На создание ОЭЗ из федерального бюджета выделили 122 млрд рублей.

В 2010 году особый фискальный режим решили внедрить в наукограде Сколково. А еще через четыре года власти задумались о создании так называемых территорий опережающего развития (ТОР) на Дальнем Востоке, в Сибири и некоторых моногородах. Доступ в эти зоны открыли в том числе инвесторам из Китая. Расходы на проект оценивались в 3 млрд рублей.

Власти так увлеклись процессом, что только в 2015—2017 годах в России появилось 30 новых территорий опережающего социально-экономического развития. Однако количество не переросло в качество, установили в Счетной палате. Государственный аудитор резюмировал, что экономический эффект от создания подобных районов так и не достигнут. Резиденты ОЭЗ получили льготы от государства на 28 млрд рублей, а таможенные и налоговые платежи от них составили всего 38,8 млрд рублей. Инвестиции от бизнеса едва превысили треть от заявленного объема. Десять особых экономических зон пришлось ликвидировать, а оставшиеся передали на баланс регионов.

С отчетом Счетной палаты тогда не согласились в Минэкономразвития. В ведомстве заявляли, что негативный опыт тоже полезен.
«Мы готовы сделать так, чтобы было как в Гибралтаре?»

За создание специальных административных районов на островах Русский и Октябрьский тоже отвечает Минэкономразвития. Как писал «КоммерсантЪ», проект разрабатывался еще до введения новых санкций США. Острова на двух концах страны полноценными офшорами не станут. Скорее, они будут напоминать «налоговый оазис». На этих территориях можно будет зарегистрировать международную предпринимательскую компанию — аналог того, что используется в классических офшорах. Туда также получится перенести иностранные структуры, сохранив их правовую форму. Резиденты зон будут платить годовой сбор — 150 тыс. рублей. Налоги с них будут взиматься только от доходов, полученных в России. Зарубежная деятельность зарегистрированных там компаний сборами облагаться не будет. При этом часть сведений о фирмах можно будет не раскрывать, упрощаются сделки по отчуждению активов, фактически отменяется валютный контроль.

Офшор — это не только льготы. Практически во всех таких юрисдикциях применяется британское право. Стабильное, понятное инвесторам. Оно как английский газон, который выращивали 500 лет.

Это будет похоже на то, что существовало в Ингушетии, считает Александр Захаров. По словам эксперта, сразу бизнес не ринется в эти юрисдикции, но со временем интерес к «внутренним офшорам» может расти.

Руководитель налоговой практики UFG Wealth Management Юрий Куликов сомневается в привлекательности новых «налоговых гаваней».

«Офшор — это не только льготы. Практически во всех таких юрисдикциях применяется британское право. Стабильное, понятное инвесторам. Оно как английский газон, который выращивали 500 лет. Даже с учетом льгот офшоры на российских островах будут жить в парадигме российского законодательства. И это вызывает опасения у бизнеса», — утверждает Куликов.

Собеседники Банки.ру разошлись во мнениях, нужны ли новые офшоры попавшим под санкции российским компаниям. С одной стороны, юрлица могут быть заинтересованы в налоговых льготах и перерегистрации некоторых структур. С другой — OFAC (подразделение Минфина США, ответственное за применение санкций) может просто распространить ограничения на все компании, работающие на российских островах. В этом случае «домашний» офшор станет бесполезным прикрытием.

Кроме того, российский проект может быть неоднозначно воспринят международными организациями, которые борются с отмыванием денег. Например, FATF и ОЭСР. «Последняя применяет план BEPS, направленный против размывания компаниями налоговой базы. И BEPS запрещает введение так называемых harmful tax practices — недобросовестной налоговой конкуренции со стороны отдельных государств. Есть высокая степень вероятности, что ОЭСР и FATF занесут российские островные территории в черный список», — отметил Захаров.

Такое развитие события маловероятно, не соглашается Куликов: «Даже США спокойно живут с Невадой и Делавэром. Мне не кажется, что FATF по умолчанию занесет российские острова в черный список».

Впрочем, дело даже не в том, как российские офшоры будут восприняты международным сообществом и бизнесом. Неясно, как долго российские власти согласятся терпеть «налоговый рай» на отдельных территориях, отмечает партнер «ФБК Право» Александр Ермоленко.

Во-первых, оперировать внутристрановыми офшорами сложнее, чем государством-офшором, вроде тех же Британских Виргинских Островов. Особая юрисдикция рано или поздно превращается в «черную дыру», в которую затягивает национальную экономику. А во-вторых, сам принцип офшора неотделим от понятия экономической свободы.

«Вот мы готовы сделать так, чтобы на острове Русский было как в Гибралтаре? Чтобы мы не понимали, что там происходит, чтобы люди регистрировались и экономили при этом на налогах, бюджет недополучал деньги. Если мы готовы, то у нас будет офшор, и туда потянутся деньги. Просто мы, наверное, не готовы», — констатирует Ермоленко.

Баланс между экономической свободой и порядком Россия ищет уж больше четверти века. И перечень «квазиофшоров» в разных уголках страны тому доказательство.

Иллюстрация к статье: Яндекс.Картинки
Самые оперативные новости экономики в нашей группе на Одноклассниках

Читайте также

Оставить комментарий

Вы можете использовать HTML тэги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>